Понты и волшебство - Страница 133

133

А мы в очередной раз углубились в недра горы.

Если вдуматься, какие-то странные у них тут горы.

Нет ни одной монолитной конструкции, все испещрены какими-то тайными тропами, проходами, древними поселениями гномов и местами обитания не самых приятных представителей мира сего. Я имею в виду драконов.

Нет, я понимаю, каждая уважающая себя гора должна обзавестись парой-другой пещер. Это непременный аксессуар, необходимый, чтобы удостоиться внимания спелеологов и прочих любителей темноты и клаустрофобии. Но у местных гор в этом отношении наблюдался явный перебор. Бесконечные анфилады пещер, тайные ходы, которые ни для кого не были тайными, Тропы Павших, Мосты Дружбы и всякие другие штучки-дрючки. И все это дело рук гномов.

Два солдата из стройбата заменяют экскаватор, а два гнома с кувалдами могут составить здоровую конкуренцию буровой установке, вот что я думаю по этому поводу.

С некоторого времени мне абсолютно перестали нравиться пещеры.

Во-первых, в них темно.

Во-вторых, душно.

В-третьих, никогда не знаешь, что ожидает тебя за поворотом, потому что… Смотри пункт первый.

Потолок явно не был рассчитан на пришельцев моего роста. У всего отряда, за исключением, конечно, нашего доблестного гнома, с этим были определенные трудности.

Ничего не имею против сталактитов. Сталактиты – это художественный изыск матушки-природы; при соответствующем освещении, обнесенные оградой, они выглядят просто потрясающе. Я бывал в Новоафонской пещере и знаю, о чем говорю. У меня даже есть открытки с того тура, фотографии в ту пору делать еще не разрешали. Не знаю, разрешают ли сейчас.

Но в полной темноте сталактиты могут представлять реальную угрозу правильному функционированию вашего организма, особенно если велик риск стукнуться о них головой. Камень, он и есть камень, пусть даже свисает сосулькой с потолка и его форма и местоположение ничего не меняют в главной его особенности. Он твердый.

После того как Морган, шедший сразу за Кимли, приложился головой в третий раз, он плюнул на меры безопасности и подвесил впереди нашей процессии маленький светящийся шар. Идти сразу стало полегче.

Отряд двигался молча. Наверное, перед глазами каждого из нас до сих пор стояли картины кошмара, с которым пришлось столкнуться в Ущелье Рока.

На данном этапе все шло по плану. Мы попали на Тропу Павших – но какую за это пришлось заплатить цену? Даже если мы достигнем успеха и повергнем Темного Властелина, не мы, а гномы будут истинными героями этой войны.

Я надеялся, что кому-то из них все-таки удастся отступить и остаться в живых, хотя надеялся не столь горячо, как мне бы того хотелось.

У меня была другая проблема.

Сомнения, вроде бы отступившие после последнего сновидения, набросились на меня с новой силой. Как-то слишком легко там все происходило, слишком легко даже для сна.

И не был ли тот сон очередной галлюцинацией, имевшей цель убаюкать мой разум и убедить его в том, что галлюцинациями является реальная жизнь? Когда Галадриэль держит меня за руку, я могу поверить во все, что угодно, но когда она молча идет впереди…

Я боялся, что так никогда и не узнаю правду. А еще больше я боялся ее узнать. Ведь если вы не знаете точно, реальна ваша жизнь или нет, то какая вам разница? Ведь все равно вы живете.

Проснуться в один прекрасный день на больничной койке, пусть даже в простой больнице, а не в подвалах мелкого мафиозо, и понять, что жизнь, которую вы считали настоящей, на самом деле была ложью и порождением вашего больного мозга… Вот в чем кошмар.

Понять, что не было в реальности верности, дружбы и любви, приключений и подвигов, а был только галоперидол и сеансы электросудорожной терапии.

Размышляя столь безрадостным образом, я не заметил, как проход стал шире, выше, просторнее, и в свете от заклинания Моргана отпала необходимость. Точнее, потом-то я это заметил, но вот в какой именно момент это произошло, сказать не берусь.

Если раньше проход можно было сравнить с коридором древней подводной лодки, то теперь мы находились в трюме огромного, предназначенного для перевозки нефти танкера, с той лишь разницей, что от стен танкера вряд ли могло исходить мягкое голубоватое свечение. Как объяснил мне Кимли, это светилась одна из разновидностей подземного мха, хотя никакого мха я на стенах не заметил. Казалось, сияние исходит от самого камня.

Зал был просторный. Сказать так – все равно что сообщить, что для постройки пирамиды Хеопса понадобилась не одна бригада сезонников. Он был огромный и подавлял воображение своими размерами.

Потолок исчезал над головами, в полумраке едва виднелась противоположная стена.

Очень хорошо была видна пропасть. Шириной более ста метров, она кольцом опоясывала центр зала, вплотную подступая к боковым стенам. Как говорил Кимли, и я был склонен ему верить, пропасть была очень глубока. Возможно, бездонна. Возможно, на ее дне находился сам ад. Никто этого не знал, и вряд ли кому-то хотелось выяснить это на собственном опыте.

Бездной был окружен каменный остров, Усыпальница Королей. В центре острова возвышалась огромная каменная статуя. Это был Вотан, верховный бог гномов. Из глаз его били два потока пламени, нечто вроде вечного огня. Меня это нисколько не удивило. Газ, он и в Африке газ.

А потом я увидел мост. Наверное, это не совсем точно, ведь он не возник из ниоткуда, опираясь на каменные берега, он с самого начала был здесь, но мой взгляд, не знаю почему, остановился на нем в последнюю очередь. И я сразу же обнаружил, что Кимли забыл упомянуть об одной немаловажной детали.

133